Джууширо заснул прямо у низенького письменного столика, прижавшись щекой к исписанному размашистыми иероглифами пергаменту. Разумеется, он вчера даже не заметил, как голова сама склонилась вниз, а перепачканные чернилами  пальцы разжались и выпустили кисть. И хорошо, что не заметил, иначе это был бы позор – Укитаке Джууширо заклевал носом прямо посреди сочинения! В прямом и переносном смысле.

За окном засвистела какая-то птица, зашебуршалась в ветках сонного коричневого дерева, проскакала, скребя коготками по коре, снялась с места и улетела. Отпрыск благородного семейства кое-как разлепил глаза, еще плохо понимая, который час и что случилось, но потом перевел рассеянный взгляд на соседнюю кровать и все вспомнил. И, естественно, вскочил, как ошпаренный.

А случилось, собственно то, что случалось достаточно часто – Шунсуй, его самый близкий товарищ и сосед по комнате одновременно – опять всю ночь гулял (на этой мысли Джууширо сердито нахмурился), пил и веселил женщин (а на этой досадливо покачал головой). Явился в общежитие любимец всея Академии только под утро и сразу завалился спать, сладко засопев в обе дырочки – и секунды не прошло! Укитаке, который проснулся от дверного грохота, выполз из постели, и, протопав пару шагов, завис над отключившимся Кьераку. Потыкал его пальцем в плечо. Еще раз. Поинтересовался, помнит ли он, что ему завтра сдавать сочинение Бенихиме-сан и что ему светит, если он это сочинение не напишет. Вместо ответа белобрысый получил какое-то непонятное бормотание и здоровый молодецкий храп. Пришлось парню идти и, старательно изображая размашистый почерк Шунсуя, ваять сочинение самому – с Бенихиме-сан шутки плохи, она племянничку голову откусит в случае чего. По доброте душевной.

И вот как раз посреди этого сочинения он уснул.

Джууширо мысленно застонал и схватился за голову. До подъема оставалось минут пятнадцать, и за этот коротенький кусочек времени надо было, во что бы то ни стало, все успеть. Благо основную часть он написал еще вчера.

Это точно в последний раз. Потом пусть сам отдувается, - в который раз пообещал себе отпрыск семейства Укитаке и сел дописывать, предварительно негромко крикнув в смуглую спину:

- Шунсуй, просыпайся! Подъем скоро.   

Что ж, может и испортил Изуру настроение с утра как всегда ,но к этому стоило привыкнуть. Страшнее было занятие сегодня в додзе. Нет, помахать мечом Ишшин не боялся, просто старик Яма загоняет их до такого состояния, что сил поднять пиалу вечерком не будет. Это и не радовало, а также пораждало столь кислую мину, как у Изуру, от чего на душе становилось еще хреновиее, чем организму после вчерашнего. оптимизма добавляло лишь то, что скорее всего парням еще хреновее, чем ему, ибо употреблял он тоочно меньше, а Шунсуй точно жрал в две хари.
Добравшись до комнаты сокурсников, Ишшин постучал, заорав:
- Эй, вы там хоть фундоши натянули, голубки?! Я вхожу! - захохотав, Ишшин ввалился без разрешения. - Опаздываете, ребята!